Глава 2.
Надоело. Надоело лежать целыми днями в четырех стенах. Белых стенах. На них не позволялось ни чего вешать. А то мало ли что…
Да и сама палата особым уютом не отличалась. Небольшая кровать со стерильно белым бельем, деревянный пол, тумбочка, в которой лежали ванные принадлежности, шкаф с немногочисленной одеждой и все. Наверное, докторам этой больницы казалось, что, таким как я ни чего не нужно. А может просто меры предосторожности. Мало ли что в голову взбредет.
Изредка в палату заглядывали санитары, что бы проверить, не натворила ли я что-нибудь. Хотя я буйством ни когда не отличалась. Я была тихая, загнанная, замученная. Мне нравилось мечтать…
Вот я выхожу от сюда совершенно здоровая…
Над головой чистое небо и яркой, что режет глаза, солнце…
Я иду по улицы в легком летнем сарафане, и мои волосы развиваются на ветру…
Я счастлива и…абсолютно свободна.
Но такого не случится ни когда. Они ведь все считают меня ненормальной. Здоровый бы не оказался бы здесь. А они ведь не знают, что сдал меня сюда мой отец. Считал меня сумасшедшей, как он выражался «Вся в мать!»
А я брала фото покойной матери и долго, чательно разглядывала его.
Черные длинные кудри до пояса. Красивое, нежное аристократическое лицо. Чуть пухлые алые губы. Ну, что у меня может быть с ней общего?
Никчемная альбиноска. Белая кожа, белые волосы, серые невзрачные глаза. Маленькая, странная, разве может быть у меня что-то общее с этой смуглой красавицей на фото?
Я действительно всегда была жутко странная. Одноклассники дразнили и называли «чудиком»
Я всегда летала в своем мире. В мире, где нет насилия, нет жестокости, а только я и…мама.
Единственное мое достоинство - волосы. Белые, густые, красивые…
Но и их я всегда закалывала в хвост, что бы привлекали меньше внимания.
Мама умерла, когда мне было 14. Она долго болела и ни какие лекарства не помогали.
Мне 16 и я уже 2 года нахожусь здесь. Отец отдал в это «лечебное заведение» спустя месяц после смерти матери. Родственников не было, и заступится за меня было не кому. И у меня действительно выявили какое-то психическое заболевание. И моя жуткая странность вовсе не была чертой характера. Я знала, что проведу здесь всю жизнь. И мне очень хотелось, что бы жизнь побыстрее кончилась.
А иногда меня посещало странное чувство радости.
Эйфория…
Счастье переполняло меня с ног до головы.
А когда я с дурру рассказала об этом моему лечащему врачу, он лишь покачал головой и назвал это очередным симптомом. Хотя, наверное, так оно и было.
Я глубоко вздохнуло.
Как мне хотелось на солнце…
Меня почти никогда не выводили на улицу. Не знаю поему. Боялись, наверное, очередных «симптомов»
И тепло солнечного света оставалось для меня несбыточной мечтой.
Ко мне в палату заглянула медсестра. Эта медсестра была моей самой любимой. Ее звали Скарлетт. Она относилась ко мне всегда по-дружески и общалась на равне.
- Привет Несс! – ее щеки грели ярким румянцем, и она явно была чем-то возбуждена. Я легонько приподнялась на кровати.
- Привет.
- Чего сидишь? Вставай! – я непонимающе уставилась на нее.
- Зачем?
- Как зачем? Гулять! Я выпросила для тебя разрешение. Без солнца ты совсем зачахнешь, – я вскочила от радости и крепко ее обняла! Я так была счастлива!
-Спасибо огромное, Скарлетт! – она взяла меня за руку и повела через длинные коридоры на улицу.
Она открыла ключом входную дверь, и мне в глаза ударило яркое солнце…